Гипотеза исследования звучала так. Бывшие пациенты длительного психоаналитического процесса видят процесс психоаналитического лечения несколько иначе, чем описано в научной психоаналитической литературе. Уточняющей гипотезой было сформулировано, что для пациентов количество значимых факторов существенно меньше, чем описано в профессиональной литературе. Предположительно, к ним могут относиться те, которые можно обозначить как экзистенциальные, общечеловеческие:
1. Уважение помогающего специалиста к клиенту/пациенту;
2. Первичное доверие, возникающее к специалисту, как к личности;
3. Вера специалиста в осмысленность и целесообразность их совместной работы, подразумевающая его убежденность, профессиональный взгляд и опыт, что данная работа может быть эффективной.
Эмпирической базой исследования стали опубликованные автобиографии пациентов с тяжелыми психическими расстройствами, подтвержденными клинически.
1. А.Лаувенг «Завтра я всегда бывала львом» [9].
2. М.Кардиналь «Слова, которые исцеляют» [6].
3. К.Джеймисон «Беспокойный ум. Моя победа над биполярным расстройством» [4].
А так же опубликованные автобиографии психоаналитиков, прошедших тренинговый психоанализ.
1. Ф.Тастин «Прогресс современного паломника: Воспоминания о личном анализе с доктором Бионом» [24].
2. Хосе А.Д. де Маттос «Мои воспоминания об анализе у Биона» [18].
3. А.Миллер «Тело не врет» [11].
В ходе обзорного исследования и систематизации терапевтических факторов в литературе нами было выявлено, что подход к исследованию эффективности психотерапии менялся в ходе истории. Ряд работ уходит от синтетического мышления к аналитическому, от целого - к частному. Некоторые исследователи продолжают воспринимать терапевтические факторы общо, считясь только с объектом их приложения. Отмечено так же, что при фракционировании факторов постепенно количество терапевтических факторов психотерапевтических отношений увеличивается, рождаются новые классификации, но, тем не менее, и при таком взгляде поле в профессиональном дискурсе нет единства в подходах.
В ходе исследования удалось достичь поставленной задачи найти и проанализировать психоаналитическую литературу по терапевтическим факторам в психоанализе и в психотерапии в целом, а также проанализировать количественные исследования в психоанализе и психотерапии в их исторической ретроспективе.
Удалось по результатам теоретической части исследования составить перечень наиболее часто упоминаемых в психоаналитической литературе факторов терапевтической эффективности.
Благодаря проделанной работе с текстами автобиографий бывших психоаналитических пациентов мы смогли найти и выделить различные описанные ими самими терапевтические факторы. Проанализировать и назвать, сформулировать суть каждого терапевтического фактора, как его представлял и описывал сам пациент, для того, чтобы создать перечень факторов анализантов и сравнить с перечнем терапевтических факторов из психоаналитической литературы.
Благодаря данному исследованию удалось восполнить пробел в описании терапевтических факторов, воспринимаемых самими пациентами, являющимися объектами получения данного вида психологической помощи, ее непосредственными участниками и адресатами, т.е. теми, на кого эта помощь направлена. Это кажется важным для понимания и анализа обратной связи, для более полного объема информации о психотерапевтическом способе лечения.
Что же объединило все эти истории в том фокусе, который мы рассматривали? Можно отметить несколько моментов. Для пациентов наша гипотеза о том, что количество осознанно упоминаемых значимых факторов терапевтической работы существенно меньше, чем выделяется в профессиональном сообществе, подтвердилась. А факторами, которые, так или иначе, звучат в их текстах, - это факторы, которые можно обозначить, как глубинные, экзистенциальные, и, в целом, общечеловеческие, а не профессионально обусловленные.
Во-первых, почти все пациенты отмечали в своих текстах значимость уважения терапевта к своему клиенту/пациенту, выражавшееся в отношении как к Личности, как к индивидуальности, имеющей собственное достоинство. Не номер истории болезни, не диагноз, не кейс, не объект, имеющий ограничения восприятия или мышления, а именно целостно и глубоко воспринимаемое пациентами отношение как к Человеку.
Во-вторых, почти все, так или иначе, выражали важность первичного доверия, возникавшего к терапевту как к специалисту и тому процессу, в который он приглашает. Также в текстах имплицитно присутствовала важность веры терапевта в осмысленность и целесообразность их совместной работы, подразумевавшей его убежденность, профессиональный взгляд и опыт, что данная работа может быть эффективной. В нескольких работах это описано очень явно, в других работах это присутствует косвенно, в зоне умолчания, как переживание, что пациенты опираются на разные проявления уверенности и стабильности стабильности в их отношениях, в целом.
Все бывшие клиенты/пациенты упоминали о неторопливости терапевтов, их способности ждать годами созревания в клиентах/пациентах глубокой ответственности за самих себя, свои возможности, ограничения, за свою болезнь и за свою свободу распоряжаться своим бытием, дополнять, изменять или обогащать свои способы бытия-в мире.
Еще одним важным терапевтическим фактором со стороны клиентов/пациентов увиделась некоторая отдельность терапевтов в их взглядах и приверженность им. То, что они продолжали оставаться верными сами себе, не сливаясь с точкой зрения клиентов/пациентов о себе, о ситуациях, в которые те оказывались, - эта аутентичная автономность оставляла в клиентах/пациентах глубокий след. В психоаналитической литературе подобная особенность психоаналитиков в глазах анализантов называется «аналитик как новый объект», но нигде этот термин пока не был описан, как терапевтический фактор. В экзистенциальной парадигме мы назвали бы "новый объект" как Инаковый Другой.
Все три истории именно профессионального становления аналитиков, считавшимися клинически здоровыми до и после прохождения курса анализа, так или иначе говорили в своих воспоминаниях о ценности узнавания самих себя, открытия своего глубинного Я/Person/Self, о ценностях узнавания того, что они как будто бы бессознательно знали или искали, только ожидая того человека, который назовёт это резонирующими именно им словами, сформулирует это так, что они смогут это взять и пойти с этим дальше.
Они с огромным уважением описывают разными словами этот опыт переживания бытия в совместности, с легитимностью в со-бытии своей глубинной увиденности и понятости, который каждый забирает себе в опыт и с удовольствием делится дальше с другими. Мы можем предполагать, что до этого опыта у них в жизни не было рядом такого Другого, который настолько хорошо бы высветил им какую-то очень важную, возможно, одну из ключевых частей их самих. Но поскольку интенсивность запроса на это высвечивание была достаточно ощутимой, получение знаний о себе расценивается как подарок и как ценность, расширяя экзистенциальные горизонты возможностей worlding, в том числе как распоряжаться своей свободой и нивелируя тревогу о своей личностной непроявленности.
Таким образом, результаты настоящего исследования помогли выявлению и систематизации схожих терапевтических факторов психотерапевтических отношений, влияющих на эффективность психотерапии, со стороны анализантов очень разных разных групп. Была составлена соотвествующая сравнительная аналитическая таблица.
Хотелось бы верить, что возможно дальнейшее использование полученных данных исследования в клинической психоаналитической и психотерапевтической практике, а так же использование полученных данных в учебных программах.
Такое небольшое количество явных осознаваемых терапевтических факторов, выделенных нами со стороны пациентов и клиентов, могло бы сильно снизить ожидания терапевтов от своей профессиональной идеальности, а так же не требовать от себя возможности быть даже достаточно хорошим для всех групп клиентов без ограничений.
Если психотерапевт в своей профессиональной деятельности не выходит за рамки этического кодекса своей ассоциации, а так же уголовного и административного кодекса страны, в которой консультирует, возможно, ответственность за принятие решения о согласии на терапию можно передать клиенту, - выбирает он или нет того специалиста, к которому он пришел.
Это могло бы снизить чувства тревоги и вины при том, что пациенты и клиенты уходят от нас, не найдя того образа, которого они так или иначе бессознательно ожидали. Так же это могло бы помочь терапевтам анализировать, какой тип клиентов уходит от них, чтобы лучше осознавать свои возможности и ограничения в аудитории, с которой терапевт работает.
Возможно дальнейшее планирование исследований разнообразных данных от бывших пациентов, с целью обогащения теоретического пласта психоаналитической и психотерапевтической литературы, с последующим анализом результатов в экзистенциальной парадигме.
